Утраченные инструменты учебы
Дороти Ли Сэйерс
То, что я, чей опыт преподавания чрезвычайно ограничен, осмеливаюсь обсуждать вопросы образования, едва ли требует оправданий. Нынче общественное мнение к этому только благоволит. Епископы высказывают свои суждения об экономике, биологи – о метафизике, химики – о богословии; бесполезнейшие люди назначаются специалистами на самые ответственные государственные посты, а в газетах туповатые простолюдины пишут, что Эпштейн с Пикассо не умели рисовать. В известных пределах, и при условии, что критике сопутствует разумная доля скромности, все это достойно похвалы. Излишняя специализация вредит. Есть также одно прекрасное оправдание тому, что распоследний непрофессионал может чувствовать себя вправе высказываться по поводу образования. Ведь, хоть и не все из нас профессиональные учителя, все мы когда-то сами учились. Даже если мы ничему и не научились – возможно даже, особенно если это так– наш вклад в дискуссию может иметь потенциальную ценность.
Однако, в высшей степени маловероятно, чтобы предложенные мною реформы были когда-нибудь осуществлены. Ни родители, ни педагогические институты, ни приемные комиссии, ни министерства образования никогда их не поддержат. Ибо они сводятся к следующему: чтобы сформировать общество образованных людей, подготовленных к отстаиванию своей интеллектуальной свободы под разнообразным давлением современного общества, мы должны повернуть колесо прогресса вспять на четыре или пять веков, к тому моменту, когда образование начало забывать о своей истинной цели, к концу Средневековья.
Перед тем, как отмахнуться от меня с подходящим диагнозом – реакционер, романтик, ретроград, laudator temporis acti (воспеватель прошлого) или любым другим первым попавшимся ярлыком – я попрошу, чтобы вы поразмыслили над одним-двумя вопросами, которыми, возможно, все мы в глубине души задаемся, и которые иногда всплывают на поверхность и беспокоят нас.
Если мы подумаем о том, в каком необыкновенно юном возрасте молодые люди поступали в университеты, скажем, во времена Тюдоров, и считались, таким образом, способными нести ответственность за свои дела, будем ли мы так уж довольны отличающим нашу эпоху искусственным продлением интеллектуального детства и отрочества далеко за пределы физического взросления? Откладывание принятия ответственности на позднейшее время приносит с собой ряд психологических сложностей, которые, хотя и могут быть небезынтересными для психиатров, едва ли благотворны как для самого человека, так и для общества. Шаблонный аргумент в пользу увеличения стандартного возраста выпускника средней школы и удлинения периода обучения – сейчас приходится изучать куда как больше, чем в Средневековье. Это отчасти верно, но отнюдь не совсем. Современные мальчики и девочки, несомненно, изучают гораздо больше предметов – но всегда ли это означает, что они в действительности узнают больше?
Вам никогда не казалось странным или плачевным, что сейчас, когда процент грамотности в Западной Европе выше, чем когда-либо, люди стали подвержены влиянию рекламы и пропаганды в неслыханной и невообразимой в прежние времена степени? Объясняете ли вы это просто механически, тем, что пресса, радио и т.п. упростили распространение пропаганды среди широких масс? Или вам иногда приходит в голову неприятная мысль о том, что, возможно, продукт современных методов образования не так уж и хорош, и что он или она могли бы и лучше различать факты и мнения, доказанное и возможное?
Когда Вы прислушивались к спору взрослых и, как предполагается, ответственных людей, случалось ли Вам раздражаться удивительной неспособностью среднестатистического спорщика говорить по существу или опровергать и доказывать несостоятельность оппонентов? Или размышляли ли вы когда-нибудь о чрезвычайно высоком содержании не относящихся к делу тем, плодящихся на собраниях, и величайшей редкости людей, способных выполнять роль их председателей? И когда вы думаете об этом, и о том, что большинство общественных вопросов у нас решаются в ходе споров и собраний, не становится ли Вам иногда слегка не по себе?
Следили ли вы когда-нибудь за дискуссией в газетах или еще где-нибудь, отмечая, что часто авторы неспособны дать определения используемым ими терминам? Или как часто, когда один человек все-таки дает определение своим терминам, другой в своем ответе предполагает, что тот использовал их в смысле, диаметрально противоположном уже определенному? Испытывали ли вы когда-нибудь легкое беспокойство от засилья небрежного синтаксиса? И, если так, беспокоит ли вас в нем просто недостаточная ясность или то, что это может вызывать опасное недопонимание?
----------------------
Взято из http://kassidi.livejournal.com/97254.html
и http://kassidi.livejournal.com/97530.html#cutid1